(Викладено мовою оригіналу з наукової роботи прот.О.Мєльника)
СЕКТА ИННОКЕНТИЕВЦЕВ
С самого начала истории христианства Церковь столкнулась с проблемой сектантских движений. Уже в апостольские времена появляются лжеучителя, трактующие учение Христа особым образом, отличным от апостольской традиции. Как на протяжении всей истории Церкви враг рода человеческого пытается исказить учение Христа, так служители Бога всегда противостоят этим попыткам. Господь, зная о том, что против Церкви постоянно будет вестись духовная борьба, предупреждал как о самой борьбе, так и об особом ее характере: «И многие лжепророки восстанут и прельстят многих» (Мф.24:11); «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их» (Мф.7.15 -16); «Вот, Я наперед сказал вам» (Мф.24:25).
Зная, что люди слабы к различного рода прельщениям, а враг очень искусен, апостол Павел пишет: «… если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. Как прежде мы сказали, [так] и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» (Гал.1:8-9).
Основателем секты иннокентьевцев является Иван Левизор (в монашестве Иеромонах Иннокентий – отсюда и название секты), уроженец Бессарабской губернии. В юном возрасте он поступил послушником в Добржский монастырь, однако через два года был изгнан из монастыря за распутный образ жизни. В начале 1908 г. он снова подался в родные края и поступает в только что открытый Балтский Феодосиевский монастырь послушником. Иеромонах Сергий (Задирей), один из первых строителей Федосиевского монастыря говорит: «В монастыре возникла потребность в священнике-молдаванине, и епископ Амвросий (Гутко) вскоре постриг и рукоположил Ивана Левизора в иеродиакона с именем Иннокентия, а затем, в скором времени, — в иеромонаха. В это время как раз перенесли останки о.Феодосия Левицкого из фамильного склепа в монастырь. У раки о.Феодосия люди по своей глубокой вере и молитвам получали исцеление от своих болезней. Иеромонах Иннокентий воспользовался такими случаями и внушал всем, получившим исцеление, что они получают исцеление по его молитвам, когда он «Вычитывает», а не от заступника отца Феодосия Левицкого. Во время церемонии Иннокентий инсценировал чудеса исцеления, после чего развил бурную деятельность, выступая как бы в роли ходатая перед усопшим о. Феодосией. Но скромная роль посредника не устраивает Иннокентия. Он сам хочет быть святым, пророком, прорицателем. В своих проповедях Иннокентий говорит о своих чудных видениях, в которых будто бы беседует с самим Иисусом Христом. Люди стали верить выдумкам балтского монаха, считая его посланником Божьим. Один из местных жителей, посетивший монастырь в 1909 г., рисует такую сцену, которой сопровождалась проповедь Иннокентия: «… Со всех сторон неслись дикие вопли, люди, точно безумцы, лаяли по-собачьи, валялись на полу, бичевали себя верёвками до крови по всему телу».
Постепенно вокруг Иннокентия стали группироваться его приверженцы, которые разносили самые невероятные истории о новоявленном пророке: одни утверждали, что к Иннокентию много раз незримый для других являлся Иисус Христос; другие рассказывали, что он родился от непорочной девы и уже в младенческом возрасте возносил хвалу Господу Богу. Поклонники «пророка» призывали во имя спасения и искупления от грехов бросать всё: дома, имущество, детей, семью, – следовать за пророком и готовиться к встрече с Богом. Многие люди верили им, продавали своё имущество, а вырученные деньги полностью жертвовали на монастырь «Святого Духа». Величайшим подвигом во имя спасения души Иннокентьевцы считают самоумерщвление. Во многих тайниках этой секты находились специально оборудованные «комнаты смерти», где в страшных муках погибали обречённые жертвы. Некоторые из них были похоронены заживо.
Среди последователей Иннокентия резко выделялись так называемые мученики.
Мученики говорили: «Через нас диавол показывает ад или покаяние грешников. Господь избрал нас мучениками на земле, чтобы не мучить нас за гробом». Мученики выработали свои формы радений, состоящие из молений, припадков и пророчеств. Моление мучеников должно было совершаться целым обществом. Во время радений кто-нибудь из мучеников начинал громко икать, трясти головой и судорожно вздрагивать всем телом, обводить руки и ноги, сгибать и разгибать стан. Наконец, исполнитель падал на пол и бился в судорогах; потом начинал обличения и пророчества. Mолитвенные собрания секты оканчивались «радением вплоть до повального греха». Постепенно действия новоявленного пророка стали принимать скандальный характер. Его развратный образ жизни, пьяные оргии, сопровождавшиеся скандалами, драками его мироносиц-сожительниц, выходили далеко за пределы монастыря. Поклонники и поклонницы Иннокентия умывались грязной водой из ванны Иннокентия, ибо это была вода «чудодейственная». У дверей ванны Иннокентия в то время, когда он купался, выстраивались длинные хвосты «чающих движения воды». Они, по получении благословения, по очереди окунались в грязную воду. «По свидетельству Акилины Диордиевой, послушницы Речульского скита Елены Антоновой, девицы из села Липецка Стефаниды Шпилевой и некоторых других, Иннокентий постоянно окружал себя красивыми девицами и женщинами, с которыми пил, ел, спал поочередно, купался в ванной. В Балте, в келье Иннокентия постоянно, неотлучно пребывали молодые женщины: Гликерия из села Мирзач и Евфимия из села Будаешт Оргеевского уезда, Бессарабской губернии и другие». Иннокентий подавал пример открытого разврата, имел много любовниц, учил не стыдиться своей плоти. Как повествует проф. В.Чемена, «в здравнице Иннокентия, где содержались так называемые мученики и мученицы, происходили сцены в виде ада на земле или в виде пляски диавола, радовавшегося страданиям Христа в Страстную пятницу. Больные женщины, иногда совместно с мужчинами, раздевались донага, перепоясывались полотенцами, с распущенными концами позади в виде хвоста, что и должно было символизировать диавола, и в таком уборе исполняли танец. В припадке безумия больные иногда рвали на себе одежду, вырывались из комнаты и бегали по улицам Балты». Об этом свидетельствует и Акилина Диордиева: «Иннокентий всем своим почитательницам, в том числе и ей, внушал мысль о том, что в плотском сожительстве мужчин с женщинами и девицами нет никакого греха; при этом он набрасывал тень подозрения на жизнь Самого Христа, Богоматери, святого апостола Павла и некоторых других святых. Такой гнусной проповеди Иннокентия соответствовала вся его подло-развратная жизнь в Балте, в Каменце и Мурманске. Во всех указанных местах он раздевал больных женщин и девиц донага и мазал их маслом по всем без исключения частям тела. Он как развращенный безумец благословлял и разрешал своим последовательницам устраивать бесовские пляски, преимущественно, на Страстной седмице». «Личностью Иннокентия интересовался в свое время директор Костюженской психиатрической лечебницы, доктор медицины, Анатолий Дмитриевич Кацовский. Он написал брошюру под заглавием: «О так называемом Балтском движении в Бессарабии». В этом свое сочинении Кацовский говорит, что личность Иннокентия обрисовывается (в свидетельских показаниях) в отрицательном виде… Шарлатанство, облеченное в рамку религиозных ритуалов, сластолюбие, не щадящее ни молодости, ни пола, жадность, не брезгующая никакими скудными крестьянскими подачками — таков моральный портрет Иннокентия». В 1909 г. в Балту прибыла специальная комиссия Синода для расследования «балтского движения». Вскоре после отъезда комиссии появился приказ Синода, в котором предписывалось перевести инока Иннокентия из Балтского монастыря «под строгий контроль испытанного в вере Серафима Подольского», прекратить распространение слухов о святости Иннокентия. Из Балты Иннокентий был переведён в Каменец-Подольск, а в феврале 1912 г. перемещён в Мурманский монастырь, находившийся в Олонецкой губернии. В это же время приверженцы Иннокентия, его апостолы и мироносицы, купив большой участок земли близ села. Липецкого Ананьевского начали сооружать огромный подземный монастырь, вместимостью в несколько тысяч человек, т. н. «Новый Иерусалим». В мае 1913 г. строительство монастыря было завершено. Тысячи людей стали стекаться и заселять пещеры «гефсиманского сада», как именовали иннокентьевцы катакомбы в Липецком. Огромные скопища людей в тёмных, сырых подвалах подземелья, грязь, посты и постоянное недоедание способствовали массовым заболеваниям. Сотни людей умирали от тифа, чахотки и других болезней. А Иннокентий тем временем, находясь в Мурманском монастыре, решил бежать оттуда. В Бессарабию полетели письма к «апостолам» с указанием поднимать народ, чтобы вызволить его из «плена». Несколько тысяч людей в один из декабрьских дней 1912 г., продав всё своё имущество, двинулись в далёкий и суровый Олонецкий край. Многие из участников похода, одетые в дырявые кожухи, больные, а иные с детьми, не могли вынести тяжёлого пути, суровых морозов, падали в изнеможении, роняли святые реликвии и гибли на пустынных заснеженных просторах. Никто не заботился о спасении паломников, а они, движимые слепой фанатичной верой, шли навстречу своей гибели. «И в пути, и в самом монастыре богомольцы переживали тяжкие лишения, – сообщал корреспондент газеты „Русское слово“. – Они гибли от холода, тесноты и грязи буквально сотнями. Особенно велика была смертность среди детей».
Спустя некоторое время после прибытия толпы верующих из Бессарабии Иннокентий, собрав своих «апостолов», предложил им имитировать восстание паломников, чтобы «освободить его из плена». Монастырское начальство, узнав о замыслах Иннокентия, вызвало казаков и наряд жандармерии, и 5 февраля 1913 г. паломники вместе с «пророком» были выдворены за монастырские ворота. Теперь уже многовёрстная чёрная толпа медленно потянулась с севера на юг, возглавляемая самим иеромонахом. Вот что рассказывает один из очевидцев тяжёлой драмы: «Тысячная толпа, окружив Иннокентия, медленно двинулась вперёд с иконами, крестами и пением „Спаси, господи, люди твоя“. Голодная, закоченевшая от холода масса, шла, как загипнотизированная… многие падали и умирали». Наконец 8—10 февраля 1913 г. паломники были остановлены в г. Каргойоле и его окрестностях, загнаны в вагоны и под конвоем отправлены к месту жительства, а Иннокентий арестован и препровождён в Петрозаводскую тюрьму.
Так закончилась эта бесславная эпопея, в результате которой погибло и искалечено несколько тысяч человек.
23 августа 1913 г. дело иеромонаха и «балтское движение» было рассмотрено Синодом, по решению которого Иннокентий за совершённые им преступления был отправлен в «Соловецкий Ставропигальный первоклассный монастырь, под надзор настоятеля архимандрита Иоанисия». На суде Иннокентий признался в своих преступлениях, правда, свалив всю вину за содеянное на «врага рода человеческого, диавола, всегда ищущего кого поглотить», и покаялся в них.
В декабре 1917 г. Иннокентий вновь появляется в Липецком и прилагает отчаянные усилия, чтобы снова сплотить вокруг себя приверженцев и почитателей, активных проповедников его «вероучения». Он ездит по Бессарабии, проповедует о конце света, о наступлении царства сатаны, призывает верующих отрешиться от суетного мира, уйти в подземелья и готовить себя для вступления в царствие небесное. Но проповеди Иннокентия собирали всё меньше и меньше людей, начали таять ряды почитателей, обманутые выходили из подземелий. Для «пророка» наступили чёрные дни. Его «апостолы» перестали повиноваться. Некоторые из них сами захотели возглавить секту. В подземелье разыгрывались кровавые схватки, иногда заканчивавшиеся убийством того или иного претендента на «престол». Всё это не упрочило положение секты. В истинном иннокентиевском движении имелась группа так называемых зиновьевцев. Группа эта состояла из последних паломников к Иннокентию и потому у Иннокентия не пользовалась весом и значением. Поводырем этой группы был бессарабский крестьянин Зиновий. Зиновий окружил себя пророками, организовал собственный хор певчих и разыграл из себя Илию пророка. Он добивался, чтобы паломники шли к нему, а не к Иннокентию. Иннокентий усмотрел в нем конкурента. Не вместившись в «раю», зиновьевцы вырыли там отдельные пещеры, так называемые «дальние пещеры», и образовали своеобразную, извращенную иннокентиевскими фанатиками коммуну. Проф.В.Чемена пишет, что зиновьевское учение отличалось от иннокентиевского тем, что кроме молитв, они признавали труд. Собирая пожертвования, они в то же время ходили на работу по соседству. Заработанные деньги делили поровну между собой. С утверждением советской власти Зиновий постарался использовать особенности этой своей группы. Поскольку в ней состояли пролетарии, никто из состава этой группы не был арестован.
В 1919 г. Иннокентий погиб при неизвестных до сих пор обстоятельствах. По одной версии, Иннокентий будто бы был убит при налете какой-то банды на райскую обитель, а по другой — отравлен таинственной тройкой, состоящей из двух студентов и одной молодой женщины. По третьей версии, на тайном сборище своих последователей, которое закончилось оргией, в пьяной драке один из «апостолов» убил Иннокентия.
А из рассказа матушки Марии Васильевны Полонской, дочери духовника протоиерея Василия Полонского, явствует, что Иннокентий заболел, некоторое время лежал и, когда почувствовал приближение смерти, послал нарочного верхового с письмом к духовником в село Ставрово (Котовского р-на) о.Василию Полонскому. В своем письменном обращении он был согласен на любые условия покаяния и просил ходатайствовать принять его в лоно Православной Церкви. Но после этого он вскоре умер. Среди верующих руководители секты распространили слух, что Иннокентий вознёсся на небеса. Перед смертью Иннокентий успел передать управление своему брату Симеону. Между Симеоном и ближайшими тремя апостолами начались трения на почве стремления к единоличной власти. Среди вождей в «раю» определились две фракции: одна, состоявшая из кулаков — темных дельцов, а другая — из трудовых, но затуманенных людей.
В 1921 г. был закрыт Липецкий монастырь «Новый Иерусалим». После его закрытия и смерти Иннокентия секта не прекратила своего существования. Руководители секты («татуни» и «мамуни») бродили по сёлам, организовывали тайные собрания приверженцев секты, проповедовали скорое наступление конца света и приближение страшного суда, склоняли верующих к тому, чтобы те продавали своё имущество, покидали греховный мир, уходили в подземелья и готовили себя к великому дню. В этот период в Бессарабии возникает широкое подполье иннокентьевцев, оборудуются подземные жилища для проповедников, места для молений и т. д. В районе Балты появился новый пророк Степан Кинер, молдаванин, который устроил в избе алтарь с престолом, где совершал Богослужения и проповедовал близость кончины мира, необходимость рыть пещеры, ибо только в пещерах можно спастись. Словом, проповедовал в духе Иннокентия. Толпы крестьян шли за ним, приносили щедрые дары деньгами и натурой. Последователи его рыли пещеры до тех пор, пока не произошел обвал и не похоронил многих из них.
1945-1946 гг. секта иннокентиевцев подпольно обосновалась в г.Бельцы (Молдавской ССР). Ее главари — братья Куляки — объявили себя ипостасями новой «святой троицы». В своих молельнях рядом с иконами иннокентиевцы вешали изображения братьев Куляков. Запугивая людей близким концом света, главари иннокентиевщины ополчились против брака и семьи и разрушили многие семьи поддавшихся их влиянию людей. Как сообщает научно-статистический словарь: «Среди Иннокентиевцев особым изуверством отличаются «татунисты» — последователи «татуни» («отца», т.е. «Бога-Отца») Ивана Куляки. По его указанию, проповедники иннокентиевцы требовали от верующих самоумерщвления и убийств. В хатах и сараях руководителей секты устраивались «комнаты смерти», в которых были замучены и заморены голодом десятки сектантов. Некоторые из них были похоронены еще живыми. Иннокентиевцы совершали убийства детей, в том числе и грудных. Руководители секты за антисоветскую и изуверскую деятельность были привлечены к ответственности и понесли заслуженную кару»
В 1908—1912 гг. секта обособилась от православной церкви и сложилась в самостоятельную религиозную организацию. Вероучение иннокентьевцев не представляет какого-либо цельного, самостоятельного религиозного течения, имеющего свои особые догматы и каноны. На первых порах приверженцы иеромонаха Иннокентия посещали православные церкви и тайные моления, которые устраивали сектантские проповедники, справляли те же религиозные праздники и обряды, что и исповедующие православие. Лишь впоследствии в основу сектантского православия вплетаются отдельные догматы баптистов и пятидесятников, хлыстов и иоаннитов.
Центральное место в вероучении секты занимает догмат о греховности людей и подготовке их к вечной загробной жизни. Иннокентьевцы верят, что в человека по велению бога может воплотиться Дух Божий, и избранник Всевышнего должен почитаться наравне со всеми святыми. Иеромонах Иннокентий в своих проповедях уверял верующих, что в него воплотился Святой Дух, что одновременно в него вселился дух пророка Иоанна Крестителя, посланного Богом учить народ. Впоследствии преемники Иннокентия также внушали верующим, что в них воплотился дух того или иного святого. В представлении и понятии о Боге изуверство сектантов-иннокентиевцев не имееет границ. Признав в Иннокентии «сына Божия, Иисуса Христа» или «Духа Святаго», сектанты назвали «богородицей» родную мать Иннокентия
Софию, а его двух братьев Симеона и Марка «апостолами», избрав затем еще десять из своей среды (по числу 12 апостолов), отличавшихся особенным фанатизмом и благообразной внешностью. Отличительной чертой сектантского движения иннокентиевцев в сравнении с другими сектами является то обстоятельство, что они, хотя и наружно, признают Православную Церковь, исправно посещая все богослужения и исполняя прилежно христианские обязанности, и даже в какой-то степени являются примером для рядовых православных верующих. Однако такое лицемерное отношение к Православной Церкви не мешает сектантам одновременно устраивать свои тайные «молитвенные собрания», исповедуя лжеучителя Иннокентия «сыном Божиим, Спасителем мира». Некоторые и в настоящее время ходят в церковь, но не говеют. «Мы причастились у отца Иннокентия при его земной жизни и второй раз будем причащаться у него на небе», — говорят они. При внимательном наблюдении за поведением сектантов-иннокентиевцев в церкви можно заметить, что. они по окончании богослужения, подходя прикладываться ко кресту, который держит священник, целуют крест, а руку священника — никогда. И еще. Сектант, совершая земной поклон, обязательно кладет свою голову на свои сложенные крестообразно на землю ладони, а не на землю.
Братья и сестры! Вне Церкви нет спасения, не обманывайтесь, не утяжеляйте загробную участь Иннокентия, он уже ничего изменить не может, а Вы можете прислушаться к голосу Матери Церкви, ее соборному разуму и не следовать по его стопам. Кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец.